Почему все меньше оленеводов соглашаются кочевать и жить в чуме
Каждый год из 700 детей кочевников, заканчивающих школы-интернаты и колледжи на Ямале, около 500 больше уже не возвращаются в тундру, <a target="_blank" href="https://rg.ru/2022/08/11/reg-urfo/pochemu-vse-menshe-olenevodov-soglashaiutsia-kochevat-i-zhit-v-chume.html"><span style="color: #00aeef;">пишет</span></a><span style="color: #00aeef;"> </span>"Российская газета". При этом и все больше женщин не хотят жить в чуме и становятся главными инициаторами "побега" из тундры. Не означает ли это, что пройдет год-другой, и в нашей стране уже не будет промысла кочевников с их самобытным вековым укладом? <br>
<br>
Об этом "Российская газета" поговорила с ведущим научным сотрудником сектора социально-экономических исследований Научного центра изучения Арктики <b>Константином Филантом</b>. Его статья об уменьшении численности сельского населения в арктических регионах мира, написанная в соавторстве с другими российскими и зарубежными учеными, <a href="https://www.mdpi.com/2071-1050/14/12/7436/pdf" target="_blank"><span style="color: #00aeef;">опубликована</span></a> в последнем номере швейцарского научного журнала <i>Sustainability</i>.<br>
<br>
<div>
<b>РГ:</b> <b>Константин, почему все больше тундровиков сегодня предпочитают жить не в "прекрасной стране оленьей", а в поселках и городах?</b> <br>
<br>
<b>Константин Филант:</b> Один из основных мотивов - желание обеспечить лучшее будущее для своих детей. Ведь каким бы ни был привычным уклад жизни для оленевода, как бы ловко он не управлял стадами, нужно понимать, что это все-таки невероятно тяжелый труд в сочетании с крайне суровыми условиями проживания. Мы же все хотим, чтобы у нас в доме были свет, вода, теплый туалет. Тундровики - не исключение. Ко всему, это еще и промысел можно сказать на грани выживания. <i><b>Только 20 процентов оленеводов владеют большими стадами, но при этом имеют средний уровень достатка, и лишь единицы - высокий.</b></i> Вообще, чтобы жить хорошо, на каждого члена семьи должно быть не меньше 114 оленей. То есть если в семье семь человек, то нужно иметь не меньше 800-1000 голов. Все остальные семьи оленеводов в тундре не смогли бы выжить, если бы не помощь государства. Тундровикам сегодня доплачивают при сдаче оленины, помогают с техникой, дровами, дают "чумовой капитал" на постройку национального жилища, а это шесты, нюки (изделия из шкур, которыми покрывают чумы), шкуры оленей - в общей сложности полмиллиона рублей, оплачивают обучение студентов и т. д. Те, кто кочует уже не одно десятилетие, эту лямку, конечно, тянут, но они, как правило, хотят, чтобы их дети жили лучше. В более комфортных бытовых и социальных условиях. Молодежь оседает в поселках и городах, потом приходит время, и они забирают к себе стареющих родителей, оленей передают родне, чтобы все же иметь мясо. Ко всему это лишний повод съездить в тундру. <br>
<br>
<b>РГ: Ваша статья в швейцарском журнале об этом?</b> <br>
<br>
<b>Константин Филант: </b>Изучая, как мигрирует сельское население мира в города, мы рассматривали коренные кочующие народы как часть этого населения. Во всем мире на протяжении последних десятилетий в арктических регионах происходит отток жителей из сел. И мотивация по миграции одинакова как для кочующих, так и для оседлых. Абсолютно такая же ситуация и на Аляске, и в Канаде. Люди везде одинаковы. <i><b>Основные мотивы переселения в города - социальные и личные. </b></i><b><i>Ни изменение климата, ни техногенные факторы практически никак не влияют на миграцию коренных народов севера.</i></b> На Ямале мы собирали и анализировали информацию на протяжении почти десяти лет. И что показательно, статья в швейцарском <i>Sustainability</i> вышла уже после введения санкций по научному сотрудничеству с Россией. Что только в очередной раз доказывает: международному сообществу ученых и читателю интересны работы российских исследователей. <br>
<br>
<b>РГ: Вот и мне интересно, а почему из тундры бегут главным образом женщины?<br>
</b> <br>
</div>
<div>
<b>Константин Филант:</b> Из тундры, как правило, не бегут, туда не возвращаются, а вот из малочисленных сел и поселков действительно "бегут". <b><i>Девушки, отучившись в школе-интернате, а потом в училище уже не хотят возвращаться в тундру или село. Найти невесту для оленевода или рыбака - настоящая проблема.</i></b> И девушек понять можно, в них срабатывает базовый материнский инстинкт: вынашивать, рожать и воспитывать, обеспечивать жизнь ребенка безопаснее в городе, поселке. Ко всему, для родителей и детей - огромный стресс, когда подходит время отдавать их в интернат. Дети приезжают только на каникулы, и, по сути, они растут оторванными от семьи. <br>
Кроме того, на женщине оленевода лежит огромная часть работы. Она, например, должна поставить чум, когда семья переместилась с места на место. А это означает, что ей самой нужно тягать тяжелые шесты, нарубить и собрать хворост, который надо еще найти в условиях скудной растительности. Все это должно быть ей физически под силу. Мужчина и рад бы помочь, но он в это время занят оленями. Женщина выделывает шкуры. Кропотливо шьет из них на всю семью одежду и зимнюю обувь. Причем, даже беременные женщины работают до последнего, пока не наступит отправляться в роддом. Вот почему все меньше девушек соглашаются кочевать вместе с мужчинами, жить в чуме, и воспитывать в тяжелых условиях детей. <b><i>Думаю, процесс переселения в города и поселки происходил бы еще быстрее, если бы там была работа для мужчин.</i></b> Женщине даже со средним образованием можно устроиться почтальоном, к примеру, продавцом, няней и так далее. То есть выполнять обычный женский функционал. Для мужчины, выросшего и воспитанного на национальном укладе, чаще всего работы в поселках нет. Но при этом одним из мотивов для переезда в поселки, а оттуда в города, мужчины все же называют желание жениться.<br>
<br>
<b>РГ: </b><b>А как сказывается на детях, воспитанных в интернате, то, что они с ранних лет вынуждены жить в отрыве от семьи? Не возникает ли синдром, как у детдомовских ребят, когда они даже еду приготовить себе не могут?</b><br>
<br>
<b>Константин Филант:</b> Это дети, выросшие между двух цивилизаций: их и поселковыми, городскими не назовешь, поскольку годами они живут в замкнутом пространстве, им даже в магазин не приходится ходить. И к кочевой жизни они не привыкшие. Как бы их не пытались в интернатах обучать метать тынзян на хорей (метод, который используется при ловле оленей), строить чум и делать нарты, все это, конечно, не заменит настоящей жизни в тундре. Когда ребята возвращаются домой, им нужно еще два-три года, чтобы овладеть навыками настоящего оленевода. <br>
<br>
<b>РГ: На Ямале сегодня самое большое поголовье в мире - 630 тысяч оленей. А сколько человек кочуют со стадами?</b> <br>
<br>
<b>Константин Филант:</b> По последним данным - 10,5 тысяч. В целом сегодня на Ямале около 49 тысяч коренных малочисленных народов Севера - ненцев, ханты, манси. Численность их растет, но все большая часть из них перебирается жить в населенные пункты. <br>
<br>
<b>РГ: Тундровики легко адаптируются к городской жизни?</b> <br>
<br>
<b>Константин Филант:</b> У кочевых народов севера, веками вынужденных приспосабливаться к очень сложным условиям жизни, открывается невероятный потенциал интеграции в городской социум. За какие-то 50 лет они совершили скачок в развитии: от общинной семьи - до цифрового общества. Некоторым народам для этого нужно было сто, а кому-то и двести лет. У всех оленеводов давно уже есть смартфон, не хуже городских жителей они владеют технологиями. Так что они довольно органично входят в городской социум. <br>
<br>
<b>РГ: Да, одна моя знакомая чумработница в Telegram зарегистрировалась раньше, чем я… Но не потеряем ли мы, общество в целом, уникальное этническое сообщество, если все оленеводы однажды переедут жить в поселки?</b> <br>
<br>
<b>Константин Филант: </b>Думаю, все тундровики, конечно, не переедут. Хотя процесс этот будет неизбежно нарастать. Сохранится и оленеводство. Только формы его трансформируются. Сегодня есть немало оленеводов, которые живут и работают в городе или поселке, но у них есть животные, которых пасут родственники в общем стаде. Традиционный образ жизни не умрет еще и потому, что сегодня они работают в городе, а завтра едут в тундру помогать родственникам или рыбачить. <br>
<i><b>Но в целом кочующих оленеводов в мире сегодня уже практически не осталось.</b></i> По той простой причине, что нет таких пространств и кормовой базы для оленей, как в нашей стране. Поэтому самое большое сообщество кочевников как раз в России. Но в остальном и в других странах прослеживаются все те же тенденции, что и в нашей стране. Численность сельского населения сокращается. И стремление к более качественной жизни касается не только коренных народов. Если взять статистику за сто последних лет, то в начале прошлого века 80 процентов населения России жило в деревнях, и только 20 - в городах. Сейчас ровным счетом наоборот. И центростремительный поток только усиливается. Что легко объяснимо: в мегаполисах легче найти более выгодную работу, сама жизнь там проще и комфортнее.<br>
<br>
Автор: Елена Мационг<br>
Источник: <a target="_blank" href="https://rg.ru/2022/08/11/reg-urfo/pochemu-vse-menshe-olenevodov-soglashaiutsia-kochevat-i-zhit-v-chume.html"><span style="color: #00aeef;">Российская газета</span></a>
</div>
<br>